Книги, научные публикации
О НЕОБХОДИМОСТИ РАСШИРЕНИЯ ПОНЯТИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗМЕРЕНИЯ Автор: Ю. Н. ТОЛСТОВА, Н. Д. ВОРОНИНА ТОЛСТОВА Юлиана Николаевна - доктор социологических наук, ординарный профессор
НИУ ВШЭ (E-mail: untolstova ВОРОНИНА Наталья Дмитриевна - старший преподаватель кафедры методов сбора и анализа социологической информации факультета социологии НИУ ВШЭ (E-mail:
nvoronina@hse.ru).
Аннотация. Предлагаются пути обобщения принятого в социологии понятия измерения (лежащего в основе теории измерений). Способы обобщения опираются на анализ роли измерения в социологии, связи соответствующего шага с рядом известных и новых (предлагаемых авторами) методологических положений, касающихся работы социолога. Эти способы опробованы авторами при разработке методов измерения социальной напряженности (СН), что кратко описывается в статье для иллюстрации выдвигаемых положений.
Ключевые слова: теория измерений * социологическое измерение * интерпретация и операционализация понятий * моделирование * социальная напряженность Основной принцип теории измерений. Основа теории измерений [Суппес, Зинес, 1967:9 - 110;
Толстова, 2009] - научной ветви, посвященной измерению в гуманитарных науках (измерение в естественнонаучной области является её частным случаем) - была заложена в конце 1930-х гг.
американским психологом С. Стивенсом, введшим в научный обиход теперь всем хорошо известные шкалы - номинальную, порядковую, интервальную и шкалу отношений. Идеи Стивенса подхватили многие исследователи, и рассуждения о сути гуманитарного измерения превратились в стройную теорию, дающую основание использовать числа там, где они, казалось бы, были неприменимы. В основе этой теории лежит определение шкалы как отображения ЭСО ЧСО (1), где ЭСО - эмпирическая система с отношениями, т.е. совокупность изучаемых объектов (например, школьников), рассматриваемых как носители интересующих исследователя отношений (например, с точки зрения того, что один из них лучше знает математику, другой- хуже;
это- пример отношения "больше"). ЧСО - это числовая система с отношениями, т.е. совокупность чисел, рассматриваемых как носители только тех отношений, которые использовались при рассматриваемом отображении (в нашем примере имеются в виду отношения порядка, имеющие содержательную интерпретацию:
школьник, лучше знающий математику, получает более высокую оценку) [Толстова, 1990: 77 - 87].
стр. Почему классическое понятие измерения надо расширять? Теория измерений до сих пор остается основой измерения в социологии. Однако со временем стало ясно, что её идей социологу недостаточно. Для того, чтобы измерение было эффективным, его понимание должно быть расширено и углублено. Первым шагом к такому расширению - переход от отображения (1) к отображению ЭС МС (2), Где ЭС - эмпирическая система, МС - математическая система. Здесь, во-первых, убраны буквы "О", т.е. допущена возможность ситуации, когда какие-то свойства рассматриваемых систем не могут быть описаны с помощью отношений. Выделим здесь две ситуации: возможность использования формализованных свойств ЭС, не выражающихся в виде отношений между объектами (например, предположение о нормальности распределения мнений респондента об объекте в методе парных сравнений Терстоуна [Толстова, 2009], в труде Клигера [Клигер и др., 1978] такие свойства эмпирических систем были названы дополнительными) и использования свойств, вообще не поддающихся формализации (например, зависимость ответа респондента на закрытый вопрос анкеты от того в каком порядке в анкете расположены возможные варианты ответа). Во-вторых, буква "Ч" заменена на "М", т.е. предполагается, что вместо числовой системы может использоваться любая математическая система (отсюда - один шаг до допущения возможности прибегнуть к логическим, лингвистическим и другим системам). Примером использования нечисловой МС - отображение учебной группы студентов в граф при изучении внутригрупповых отношений.
Однако таким обобщением вряд ли имеет смысл ограничиться. Чтобы пояснить это, будем говорить об измерении не вообще в гуманитарных науках, а именно в социологии, используя термин "социологическое измерение". К необходимости дальнейшего углубления (и, как следствие, усложнения) понятия измерения приводят следующие соображения (иллюстрирующиеся ниже на примере измерения СН).
Во-первых, вряд ли имеет смысл рассматривать отображение (2) как некий одиночный акт.
Интересующая социолога ЭС (мы не будем каждый раз оговаривать, что любая ЭС строится для того, чтобы быть отображенной в соответствующую МС) часто строится в несколько этапов, на каждом из которых фигурируют некоторые вспомогательные ЭС (так, при построении шкалы Лайкерта мы сначала "измеряем" суждения, каждому из которых отвечают свои ЭС и МС). Во многих случаях может быть построена иерархия ЭС, т.е. составленное из эмпирических систем упорядоченное множество, где отношение больше для двух ЭС означает то, что построение одной из них осуществляется на базе построения другой. Ясно, что такие иерархии могут "переплетаться" между собой. Одна ЭС может строиться на основе сразу нескольких других, и, напротив, одна ЭС может служить основой для нескольких систем. Другими словами, включенные в исследования ЭС могут образовывать математическую решетку (частично упорядоченное множество, - это понятие под термином "структура" было введено Биркгофом [Биркгоф, 1952]). Такая система и была построена нами для измерения СН, она описана ниже.
Во-вторых, надо помнить, что измерение - это этап, который должен обеспечивать возможность эффективного решения основных задач, стоящих перед любой наукой: описание, объяснение, предсказание. Строящаяся система ЭС должна отвечать априорным соображениям социолога о том, какими способами он собирается решать эти задачи1. Это своего рода "аксиомы", которые любой исследователь должен формулировать в начале своей работы. И здесь не последнюю роль играет решение проблем, связанных с измерением. Для формирования таких "аксиом" система ЭС должна строиться с учетом ситуации, отвечающей функционированию основного измеряемого явления.
В нашей социологической культуре нет обычая выявления и четкой формулировки тех априорных соображений, которые, хочет того исследователь или не хочет, лежат во всех его действиях во время проведения исследования. О необходимости формировать такие содержательные "аксиомы" крайне редко идет речь в литературе (мы знаем единственную публикацию [Радаев, 2008], где это делается).
стр. Не самое простое дело - описание явления. Здесь нельзя обойтись без априорных гипотез, хотя, как правило, об этом исследователь не задумывается. Признаки, используемые для описания, могут рассматриваться как латентные, и для получения их значений может потребоваться применение дополнительных методов измерения, начиная с заполнения пропусков в данных и разбиения диапазона изменения признака на интервалы и заканчивая сложными методами поиска латентных переменных (факторный анализ, многомерное шкалирование, латентно-структурный анализ и т.д.).
Особенно для нас важно то обстоятельство, что зачастую неясно, какие именно проявления рассматриваемого явления должны приниматься во внимание социологом, а без четкого формирования набора проявлений вряд ли можно говорить о каком бы то ни было описании ситуации. Но процесс формирования сложен, например, что включить в перечень проявлений понятия СН: рост революционных настроений в обществе явно надо относить к области её проявлений, а рост пьянства? Или эмиграции из страны? Есть о чём подумать.
Говоря об объяснении и предсказании, необходимо подчеркнуть, что при измерении должны быть учтены априорные предположения исследователя о характере причинно-следственных связей, сопряженных с рассматриваемым явлением и, в первую очередь, его непосредственных причин и последствий. Строящаяся система ЭС должна быть "погружена" в соответствующую причинную модель2.
В-третьих, надо учитывать, что тот фрагмент социологического исследования, который мы называем измерением, по существу рассматривается в методической социологической литературе, но не с той точки зрения, которая применяется в теории измерений. И соответствующие наработки должны учитываться в процессе измерения.
Мы обсуждаем данные вопросы в терминах моделирования и измерения, а другие исследователи говорили о том же в терминах операционализации понятий, надежности измерения, соотнесении теоретического и эмпирического, принципов построения теорий среднего уровня и отнесения к ценности. Многие наработки, сделанные в указанных областях, по существу повторяют или органически дополняют то, что мы говорим об измерении. Такого рода дополнения должны служить расширению понятия "измерение" на основе объединения формализма теории измерений с упомянутыми наработками. Попытаемся четче, чем это обычно делается при описании первого этапа исследования, выделить те "точки" реализации процесса моделирования, в которых большую роль играют априорные взгляды исследователя.
Поясним более подробно, о чём именно идет речь.
Операционализация понятий. Многие встречающиеся в литературе советы по операционализации понятий мы "переводим" на язык моделирования, используя термины эмпирической и математической систем. Полагаем, что довольно ясно, как это делается: говоря о построении ЭС и МС, мы ведь по существу говорим о построении системы показателей и индикаторов. Но хотим подчеркнуть, что отличие наших рассуждений в том, что мы большее внимание уделяем модельным аспектам: пытаемся четче, чем это обычно делается, выделить те "точки" реализации процесса измерения, в которых значимую роль играют априорные взгляды исследователя. Нам представляется этот шаг принципиальным, способствующим большей конструктивности и гносеологической ясности.
Приведем примеры, обратясь к работе В. А. Ядова [Ядов, 2007]. Рассмотрим пример из этой работы, касающийся операционализации понятия "интерес к телевидению" и связи этого понятия с понятием "уровень образования телезрителей". Учёный говорит о необходимости перевода этих понятий в операциональные термины (для первого понятия - это частота просмотров, оценки содержания программ и т.д.) и называет этот Причина - неформализуемое понятие. Никакие математические методы не могут нам доказать, что нечто одно является причиной, а нечто другое - следствием. Строго говоря, мы используем лишь соответствующие статистические связи. Тем не менее мы будем условно использовать слово "причина".
стр. процесс эмпирической интерпретацией понятия. А определение этих понятий через указание правил фиксирования соответствующих эмпирических признаков В. Ядов называет операциональным определением. Далее в работе оговаривается, что с точки зрения классического позитивизма "эмпирическая интерпретация достигается путем полной редукции (сведения) значения понятий теории к их эмпирическим признакам. Но содержание научного и вообще достаточно абстрактного термина никогда не переводится в конечное число проявлений его сущности, сохраняется какой-то невыразимый в эмпирических показателях "остаток"... Тем более невозможны полная эмпирическая интерпретация теории..." [Ядов, 2007: 70 - 71]. Мы целиком присоединяемся к мнению известного советского, российского учёного3. Более того, нам представляется, что рассмотрение процесса эмпирической интерпретации и операционального определения понятий именно с точки зрения теории измерений позволяет довольно ясно определить, в чем состоит упомянутый "остаток".
Идеология такой теории в каком-то смысле заставляет нас делать это. Путем формирования системы ЭС мы четко говорим, что моделируем то-то и то-то, а многое другое (что, возможно, тоже имеет отношение к делу) по той или иной причине нами не моделируется. Более того, строя систему ЭС, погружая её в представляющуюся нам адекватной реальности систему каузальных связей, мы тем самым говорим о том, с какой теорией сопрягаются и эмпирическая интерпретация, и операциональное определение рассматриваемых понятий.
Добавим еще один важный момент. Представляется целесообразным расширить смысл термина "операционализация", включив в него не только то, что таковой обычно называют, но и процесс формирования понятий, и, в первую очередь, составление перечня видов проявления каждого понятия, о чем уже шла речь выше. Без этого вряд ли можно говорить о какой бы то ни было операционализации. Много полезного для формирования ЭС и МС можно почерпнуть в работах А.
Кабыщи [Кабыща и др., 1978: 25 - 58] и других работах той же коллективной монографии.
Надежность измерения. Снова обратимся к книге В. Ядова. Он сужает понятие надежности, отнеся его только "к инструменту, с помощью которого производится измерение" [Ядов, 2007: 119] и указывает на отсутствие в литературе единого понимания термина "надежность измерения", рассматривает три составляющих такой надежности: обоснованность (reliability), устойчивость (validity) и правильность (correctness) измерения. Его рекомендации по поводу обеспечения этих свойств используемой шкалы можно полностью принять и считать, что это - полезные советы по поводу построения ЭС, ЧС и алгоритма, переводящего первую систему во вторую (т.е. собственно в шкалы). Подчеркнем, что здесь возможна и обратная связь: предложения Ядова иногда могли бы быть существеннее, если бы при их получении использовались результаты теории измерений.
Например, при рассуждениях о неустойчивости мнения человека можно было бы применить успешно используемый в теории измерений приём: ставить в соответствие каждому человеку не отдельное значение его установки, а некоторое вероятностное распределение возможных значений.
Соотношение теоретического и эмпирического. В последнее время в литературе происходит довольно много споров о соотношении теоретической и эмпирической социологии. Нас интересует один аспект соответствующей дискуссии: обоснование того, что эмпирическая социология не может быть наукой без опоры на теорию. Это соображение высказывают многие авторы (мы с ними согласны;
свои взгляды нами высказаны, например, на Круглом столе, поведенном журналом "Социологические исследования" в 2005 г. [Толстова, 2005: 16 - 18]). Все встречающиеся в литературе рассуждения по этому поводу могут быть рассмотрены как фрагмент социологической теории измерений. Здесь может идти речь как о теориях среднего уровня (см. следующий пункт, где идет речь о близости понятий "теория среднего уровня" _ Таким образом, мы отнюдь не можем считать себя позитивистами. И, откровенно говоря, какой-то дикостью нам представляется часто встречающаяся наклейка этого ярлыка на любого социолога, убежденного в том, что без использования математического аппарата вряд ли может быть получено серьезное знание об обществе.
стр. и наша "система ЭС"), так и об общих теоретических положениях (см. ниже принцип отнесения к ценности). Здесь нам хотелось бы вернуться к предыдущему пункту.
Ядов говорит о двух аспектах обоснованности измерения (теоретическом и эмпирическом), присоединяясь в этом к работе В. Паниотто [Паниотто, 1986]: "...первый - непосредственно связан с содержательными посылками исследования и предполагает установление значимых связей с широким классом ситуаций, предсказываемых теорией;
второй - требует доказательства надежной регистрации данных в сравнительно узком секторе, в частном проявлении изучаемых объектов".
Конечно, эти соображения вполне разумны. Но в рамках обсуждения предлагаемого подхода к пониманию социологического измерения мы должны не согласиться с противопоставлением указанных аспектов обоснованности измерения. Эмпирический аспект, на наш взгляд, должен быть "насыщен" теорией в той степени, в какой это удается сделать в соответствии с пониманием автором смысла решаемой задачи и современным состоянием науки. Более узкое понимание эмпирического аспекта, то, о котором говорят названные авторы, может иметь смысл только в техническом, вспомогательном отношении. Нам близка позиция А. Кабыщи [Кабыща, 1987: 153 - 167], который говорит, что "чисто эмпирических исследований не бывает. Так или иначе, они вплетены в контекст теоретических"4.
Построение теорий среднего уровня. Наше предложение построения систем ЭС (и соответствующих МС) можно трактовать и как построение теории среднего уровня, касающейся измеряемого понятия. И при такой трактовке построение данной теории может рассматриваться как необходимая часть процесса измерения. Надеемся, что приведенная далее система ЭС, построенная для понятия СН, послужит обоснованием этого положения.
Сделаем представляющееся нам важным замечание. В литературе зачастую процесс практического измерения принципиально отрывается от процесса построения теории измеряемого объекта (т.е.
интересующей нас теории среднего уровня). Говоря о теориях среднего уровня, социологи часто противопоставляют их т.н. "прикладным теориям". Критикуя использующиеся в эмпирических исследованиях упрощенные, неадекватные способы измерения сложных понятий, они нередко оправдывают это тем, что, дескать, при таком некорректном измерении, не учитывающем многие теоретические наработки в той области знания, которой касается измерение, используется прикладная теория, а вот в действительности измеряемому явлению отвечает такая-то, "хорошая" (не прикладная, а какая? "Теоретическая"?) теория среднего уровня (например, [Андрющенко, 2011]).
Нам использование термина "прикладная теория" кажется вредным, закрепляющим, "узаконивающим" использование неадекватных способов измерения. Нормальное измерение должно учитывать разработки социологов в рамках упомянутой "хорошей" теории. Другими словами, "эмпирическое" должно соответствовать "теоретическому". Теория социологического измерения должна "впитать" в себя соответствующие идеи и по существу стать теорией среднего уровня.
Правда, здесь следует признать расплывчатость последнего утверждения, поскольку, к сожалению, до сих пор справедливы слова А. Кабыщи о том, что "в социологии еще слабо разработано представление о том, что такое специальные социологические теории: какова их структура и как они формируются, каковы общие типы таких теорий, какова их иерархия, связь между собой" [Кабыща, 1987: 163] (Кабыща, в соответствии с принятой в 80-х годах XX в. в советской социологической литературе терминологией, употребляет термин "специальная социологическая теория" как синоним термина "теория среднего уровня").
Принцип отнесения к ценности (Вебер). Наше предложение расширить понятие измерения возможно трактовать и как объединение формализма с известным принципом отнесения к ценности (Риккерт-Вебер). О конкретной реализации принципа _ С другой стороны, тот же Кабыща подчеркивает, что никакая теория "не вырастает из эмпирических данных", а связывается с теоретизацией, концептуализацией методологизации исследовательского проекта на основе теории научного познания [Кабыща, 1987: 163] стр. отнесения к ценности в отечественных социологических исследованиях обычно не идет речи (это один из примеров разрыва между эмпирическим и теоретическим). Нам представляется, что только четкая формулировка упомянутого принципа применительно к любой реальной социологической задаче может способствовать объективности исследования, возможности избежать тех субъективных моментов, которые всякий социолог, хочет он того или не хочет, привносит в свою работу хотя бы в силу известных трудностей с размежеванием субъекта и объекта в процессе изучения человеком человеческого общества5. Отнесение к ценности фактически говорит о субъективной роли исследователя в постановке задачи, выборе способа ее решения и т.д. и, как следствие, о том, каков элемент субъективности (исходящий от исследователя) в получаемых выводах. Учет субъективности позволяет подойти к объективности.
В силу сказанного, аналогия между нашими модельными рассуждениями и веберовским принципом отнесения к ценности для нас важна, уделим ей особое внимание, осветив основные моменты. В процессе описания принципа отнесения к ценности руководствуемся работой Ю. Давыдова [Давыдов, 1987: 268 - 273].
Итак, речь идет о принципе, на основе которого возникает индивидуализирующее понимание объектов, принципе определения того, индивидуальность каких именно объектов существенна для ученого и что именно из их индивидуальности он должен принимать во внимание. Известно, что в качестве критики этого метода часто используют тезис о том, что отнесение к ценности ничем не отличается от подведения под универсальные понятия в рамках генерализирующего метода. Вебер, возражая на это, выделил в акте отнесения к ценности два этапа: этап "оценки объектов", осуществляемой ученым на основе его "ценностных точек зрения" (эта стадия отвечает не понятию, а сложному ощущению, индивидуальному по своей природе), и этап "теоретико-интерпретативного размышления о возможных отнесениях этих объектов к ценности" (здесь, интерпретируя объект в свете определенных ценностей, ученый доводит до своего сознания и сознания других людей его конкретную, индивидуальную, неповторимую форму, в которой воплотилось ценностное содержание). Представляется, что похожие этапы можно выделить и в нашей работе. Ниже мы конкретизируем сказанное в процессе рассмотрения принципов построения содержательной (первый этап по Веберу) и концептуальной (второй этап) моделей предметной области исследования.
Внимание к этому этапу социологического исследования, который мы называем измерением (в его расширенном понимании) говорит, с одной стороны, об актуальности его изучения (соответствующей тематике неоднократно посвящали свои работы разные исследователи).
Подчеркнем, что появление этих работ объясняется пониманием социологов того, что именно слабая проработанность соответствующих первых шагов исследования, шагов, предшествующих анализу данных, - одна из основных причин недостаточно высокого качества и эффективности исследований.
А с другой - упомянутое внимание свидетельствует о недостаточной изученности рассматриваемого этапа, о чём говорит хотя бы то, что отвечающие разным точкам зрения взгляды на этот этап формируются разрозненно, несмотря на явную потребность в появлении синергетического эффекта.
Мы по существу и говорим о такой синергии, предлагая соединение разных точек зрения на платформе теории измерений, платформе моделирования, доказывая при этом, что реализация первых шагов исследования часто требует довольно серьезных предварительных размышлений, сбора и анализа первичного эмпирического материала.
По нашему мнению, исторически возникшее разделение процесса обсуждения одного и того же этапа социологического исследования на отдельные части, традиционно обсуждаемые разными группами научного сообщества (выступающими на разных научных форумах), - не на благо науки.
Кроме того, всё социологическое исследование, В этой связи можно упомянуть также т.н. "принцип неопределенности" в социологии [Алексеев, Бородкин, 1970: 37 - 48], в соответствии с которым интервьюер не может точно "измерить" мнение респондента в силу наличия неустранимого вмешательства "прибора" в измеряемую ситуацию. См. также [Толстова, 2007: 127 - 136;
Толстова, 2008].
стр. Рис. 1. Принципиальная схема исследования.
направленное на извлечение нового знания из эмпирического материала, имеет смысл считать непрерывным процессом измерения [Толстова, 2009: 248 - 287]. Так, требуется ввести в социологический обиход понятие измерения соотношений между разными явлениями: скажем, выбор алгоритма для измерения связи между переменными или объектами. Здесь требуется пояснение: конечно, социолог как-то измеряет связи между переменными (к примеру, использует критерий "хи-квадрат") или между объектами (например, эвклидово расстояние), но сама проблема выбора метода обычно не ставится. А ведь для решения практически каждой социологической задачи существует множество методов. И от такого выбора кардинальным образом зависят результаты анализа данных. Рассмотрение соответствующего вопроса как части проблемы измерения, отождествляемой с проблемой выбора модели для изучаемого явления, на наш взгляд, будет способствовать повышению качества исследования хотя бы потому, что исследователь, привыкший обдумывать свою работу в соответствующем ключе, никогда не позволит себе использование т.н.
"кнопочной психологии", когда решение социологического вопроса перекладывается "на плечи" компьютера.
Принципиальная схема исследования, рассматриваемого как непрерывный процесс моделирования (обобщенного измерения), представлена на рис. 1.
"Связки" схемы отражают процессы абстрагирования (А), концептуализации (В), формализации (С), анализа формальной модели и интерпретации его результатов (D). Подчеркнем, что между выделенными этапами существуют многочисленные обратные связи, которые мы рассматривать не будем. Поясним коротко, что означают блоки схемы.
Первичная содержательная модель - это совокупность предположений, отвечающих всем рассматриваемым ЭС, как главной, так и вспомогательным, отражающим ту ситуацию, в которой формируется основная ЭС. Содержание, отвечающее основной ЭС, т.е. ядро содержательной модели, отражает выделяемую исследователем систему отношений между отдельными частями предмета исследования, между включенными в этот предмет понятиями (далеко не всегда бывает просто сказать, что есть предмет исследования при измерении сложных понятий. Так, нетрудно сказать, что предмет - это СН, но это - неконструктивное определение, недостаточное для того, чтобы формировать ЭС). Весь "контекст", в который основная ЭС вкладывается, мы будем называть предметной областью исследования. Доведение содержательной модели до концептуальной означает пополнение первой процедурами формирования и операционализации понятий, отвечающих предметной области исследования. Этот шаг - задание правил измерения этих понятий. Формальная модель - это результат отображения всех рассматриваемых ЭС в отвечающие им МС, это то, что обычно называют результатом измерения, т.е. те данные, к которым далее применяются какие-то методы анализа данных. Вторичная содержательная модель - выводы из интерпретации результатов анализа данных.
В данной статье нас интересуют в основном первые две модели - первичная содержательная и концептуальная. Однако их построение не может быть успешным без учета всей цепочки моделей.
При всех обобщениях понятия измерения, на наш взгляд, должно соблюдаться главное требование, основная идея теории измерений: измерение- это моделирование. Если это положение будет удовлетворяться, если социолог на каждом шаге своей работы будет следить за тем, какую именно ЭС он рассматривает, в какую МС отображает, и отдавать себе отчет в том, насколько адекватно соответствующее отображение, то качество социологических исследований, несомненно, улучшится.
стр. Перейдем к иллюстрации ряда сформулированных положений на примере измерения СН.
Недостатки существующих подходов к измерению СН. Проанализировав около 50 работ (российских и зарубежных), посвященных определению СН (иногда - её измерению, соответствующих работ немного), мы пришли к выводу о том, что эти определения обладают следующими недостатками: они, как правило, А) неконструктивны, не дают исследователю достаточных оснований для построения процедуры измерения, полны словосочетаний, весьма неоднозначно понимаемых, но не расшифрованных авторами (например таких: СН - это "характеристики кризисного состояния общества" [Рукавишников, 1990: 6 - 11], "следствие неудовлетворенности основных потребностей общества" [Чернобай, 1992: 94 - 98]);
Б) не отражают представления о каузальных структурах, в которые жизнь помещает явление СН;
В) представляются некорректными в содержательном плане. Так, на наш взгляд, нельзя полностью сводить проявление СН к высказыванию людьми неудовлетворенности и готовности к протестным действиям (как это делается, например, в [Янин, 1993: 36 - 5;
Гараев, 1999:
132 - 137]). Более подробно наш анализ литературы описан в [Толстова, Воронина, 2011: 25 - 36].
Мы не нашли ни одного определения, удовлетворяющего описанному выше пониманию измерения социального понятия. Можно сказать, что все определения отвечали тому, что выше было раскритиковано как "прикладная теория", т.е. подход, главным "достоинством" которого является легкость "измерения". Чтобы исправить положение, нужна разработка соответствующей теории среднего уровня. Эта теория отвечает нашей первичной содержательной модели.
Содержательная модель СН. Наше понимание содержательной модели СН (синонимы:
эмпирическая интерпретация СН, принципы соотношения теоретического и эмпирического при построении СН;
теория среднего уровня, отражающая наше представление о СН;
первый этап отнесения к ценности понятия СН) представлено схемой рисунка 2.
В основу определения СН мы решили положить набор вероятностей тех изменений социальной структуры общества, которые можно считать проявлением (симптомами) СН. Главной ЭС служит совокупность отвечающих разным регионам наборов проявлений СН, рассматриваемых как носители вероятностей их практической реализации, т.е. вероятностей изменения социальной структуры в направлениях, отвечающих этим проявлениям СН. Элементы главной МС - соответствующие наборы вероятностей. В соответствии с рис. 2, чтобы получить такие наборы, надо проделать много вспомогательных шагов, отвечающих нашим представлениям о тех причинно-следственных отношениях, которыми определяются элементы главной ЭС. Остановимся лишь на двух: выяснении того, из каких элементов должно состоять множество проявлений СН и какие принципы могут лежать в основе поиска их вероятностей. Решение обоих вопросов оказалось непростым.
В литературе, посвященной СН, найдены 39 наименований симптомов СН. Мы предположили, что учитывать их все, находить вероятность каждого -дело не только трудное, но и ненужное.
Сформулировали гипотезу о том, что многие из симптомов вызываются примерно одинаковыми причинами и вызывают одинаковые последствия (детерминируют примерно одинаковые изменения в структуре общества). Из каждой группы схожих в этом смысле проявлений СН можно взять по одному объекту и именно с ним связывать изменения структуры общества, именно для него считать вероятность его реализации.
При решении задачи поиска групп - однородных в указанном смысле -симптомов СН предполагалось, что роль в изменении социальной структуры играют не столько конкретные симптомы, сколько то, как эти симптомы отражают некоторые латентные переменные (предположительно считалось, что тут играет роль то, связано ли конкретное проявление СН с реакцией отдельных людей или с процессами, охватывающими общество в целом;
задействованы ли в появлении симптома эмоциональные или стр. Рис. 2. Содержательная модель предметной области исследования при изучении социальной напряженности 1. Проведенные на схеме стрелки означают наше предположение о существовании соответствующего причинного влияния.
2. Прямоугольники, обведенные пунктиром, специфичны: вписанные в них факторы для нас являются заданными, фиксированными, имеющими место при любых событиях и любых способах реакции общества на них. Изучаемый процесс как бы проходит "сквозь них", изменяясь соответствующим образом.
3. Жирным шрифтом на схеме выделены те показатели, которые фактически нами использовались.
стр. поведенческие аспекты человеческих установок, связаны ли упомянутые проявления СН с политической или экономической сферой и т.д.), определяющие изменения в социальной структуре.
Было решено для выявления таких переменных и группировки упомянутых 39 проявлений СН в соответствующем латентном пространстве обратиться к помощи экспертов в рамках использования метода многомерного шкалирования (об этом методе можно прочитать, например, в [Толстова, 2006].
Названия 39 проявлений СН были предъявлены 17 экспертам (преподавателям московских вузов, имеющим социологическое, психологическое и политологическое образование), перед ними было поставлено задание разложить карточки с написанными на них симптомами СН на группы (любое количество) по принципу их схожести в смысле возможной связи с изменениями в социальной структуре общества.
Для каждой пары симптомов была рассчитана близость как доля случаев, когда эти симптомы оказались в одной группе (чем больше экспертов кладут эти симптомы в одну группу, тем выше значение близости). Соответствующая матрица близостей послужила исходной информацией для метода метрического многомерного шкалирования.
Были выявлены 2 латентные оси (мы не будем оговаривать, каковы были значения функции стресса) и в пространстве, образованном этими осями, признаки образовали следующие кластеры, связанные с: 1. Индивидуальной эмоциональной, психологической реакцией индивидов (стрессы, депрессии, недовольство, неудовлетворенность, тревожность, раздражительность, психологическая усталость и т.п.);
2. Конкретной поведенческой реакцией индивидов (снижение рождаемости, эмиграция, рост числа самоубийств, наркомания, алкоголизм, насилие и т.п.);
3. Общественно-политической сферой (протестные действия и готовность к ним, рост политической активности и активизация общественно-политических движений и т.п.);
4. Экономической сферой (разрыв хозяйственных связей, ухудшение показателей экономической деятельности, ажиотажный спрос);
5. Общей реакцией социума (аномия, социальная дезинтеграция, снижение сплоченности членов социума) Из каждого кластера выделено по 1 признаку, и в дальнейшем вероятность реализации каждого из этих проявлений СН вычислялась как доля индивидов, склонных к соответствующему поведению.
Такая склонность, в свою очередь, измерялась довольно сложно. Было сделано предположение, что она определяется тем, какие сочетания значений некоторых введенных в рассмотрение признаков человек имеет. Статистическая проверка показала, что в этом смысле хорошо "работали" признаки:
пассионарность, фрустрация, готовность к действию, степень осознания наличия врага. Правда, к сожалению, пока мы приняли во внимание только вербальное поведение человека. Мы здесь не говорим о том, как измерялись все названные признаки. Это - специальная тема, требующая отдельной публикации СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Алексеев И. С., Бородкин Ф. М. Принцип дополнительности в социологии // Моделирование социальных процессов. М.: Наука, 1970. С. 37 - 48.
Андрющенко О. В. Лояльность в организации: теоретическо-методологический аспект. М.: НИУ ВШЭ, 2011.
Биркгоф Г. Теория структур. М.: Физматгиз, 1952.
Гараев М. М. Формирование информационно-аналитического мониторинга социальной напряженности:
проблемы и оценка // Менеджмент: теория и практика. Ижевск, 1999. N3 - 4. С. 132 - 137.
Давыдов Ю. Н. Отнесение к ценности // Справочное пособие по немарксистской западной социологии. М.:
Наука, 1987. С. 268 - 273.
Кабыща А. В. Гносеологический анализ формирования понятия показателя в социологии // Социальные исследования: построение и сравнение показателей. М.: Наука, 1978. С. 25 - 58.
Кабыща А. В. Прикладная и теоретическая ориентация социологического исследования // Логика социологического исследования. М.: Наука. 1987.
Клигер С. А., Косолапов М. С., Толстова Ю. Н. Шкалирование при сборе и анализе социологической информации. М.: Наука, 1978.
Паниотто В. И. Качество социологической информации. Киев: Наукова думка, 1986.
стр. Радаев В. В. Возможна ли позитивная программа для российской социологии. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2008 (к Третьему всероссийскому социологическому конгрессу (вск-3) "Социология и общество: проблемы и пути взаимодействия").
Рукавишников В. О. Социальная напряженность // Диалог. М., 1990. N 3. С. 6 - 11.
Суппес П., Зинес Дж. Основы теории измерений // Психологические измерения. М.: Мир, 1967. С. 9 - 110.
Толстова Ю. Н. Выступление на Круглом столе Социса "Судьбы и перспективы эмпирической социологии" // Социол. исслед. 2005. N 10. С. 16 - 18.
Толстова Ю. Н. Измерение в социологии. М.: ИДУ, 2009.
Толстова Ю. Н. Методология математического анализа данных // Социол. исслед. 1990. N6. С. 77 - 87.
Толстова Ю. Н. Многомерное шкалирование. М.: ИДУ, 2006.
Толстова Ю. Н. Субъективный фактор в процессе использования математического аппарата для решения социологических задач // Социологические методы в современной исследовательской практике. Материалы Всероссийской конференции памяти А. О. Крыштановского. М.: ГУ-ВШЭ, 2007. С. 127 - 136.
Толстова Ю. Н. Эволюция представлений об анализе данных: от классических к постнеклассическим схемам // Материалы III Всероссийского социологического конгресса. URL:
[ Толстова Ю. Н., Воронина Н. Д. Расширение понятия социологического измерения и его использование для измерения социальной напряженности (часть 1) // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2011. N 5. С. 25 - 36.
Чернобай П. Д. Социальная напряженность: опыт измерения // Социол. исслед. 1992. N 7. С. 94 - 98.
Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. М.: Омега-Л, 2007.
Янин С. В. Факторы социальной напряженности в армейской среде // Социол. исслед. 1993. N 12. С. 36 - 50.